Война глазами земляка

я открываю одну из таких папок, на переплете которой написано: «Лоптев Михаил Иванович». В папке аккуратно лежат конверты, куда вложены фотографии, наградные удостоверения, трудовая книжка, записи, вырезки из газет… и много воспоминаний. Изучаю, перечитываю, анализирую, в результате получается история о судьбе земляка.

«Учись, сынок, на землемера, будешь и при деле, и при уважении»

Лоптев Михаил Иванович родился 12 ноября 1911 года в деревне Рудаково в семье большой, но бедной.

Родители Иван Андреевич и Александра Ильинична нанимались в люди, чтобы прокормить семью. За маленьким Мишей приглядывала бабушка Домна Петровна, внук жил у нее в Пестове.

В Шарангской школе Миша учился прилежно. Он старательно выводил буквы и цифры фиолетовыми чернилами на обрезках пожелтевших газет.

С будущей профессией помог определиться случай. Однажды в Рудаково приехал землемер (тогда как раз только начали образовываться колхозы), мужчина держался уверенно, он был хорошо одет, в руке носил портфель.

Заезжий гость произвел такое сильное впечатление на Ивана Андреевича, что отец сказал тогда сыну: «Учись, сынок, на землемера, будешь и при деле, и при уважении».

Так Михаил Лоптев стал студентом Вятского землеустроительного техникума факультета топографии и геодезии.

Чтобы хоть как-то сводить концы с концами, на которые не хватало мизерной стипендии, Миша стал «носить седло», то есть пошел разгружать вагоны. Немела спина, болели руки, но все это сразу становилось неважным, когда кассир выдавал заветные купюры.

От топографа-геодезиста до первого секретаря горкома комсомола

Студенческие годы пролетели быстро. Новоиспеченный топограф-геодезист Михаил Иванович вернулся домой и стал с упоением рассказывать о грандиозных планах советского правительства, направленных на освоение земельных богатств страны.

По комсомольской путевке Лоптев отправился на Кольский полу-остров. Недалеко от озера Имандра экспедиция геологов под руководством академика Ферсмана нашла залежи медной и никелевой руды.

Так началось строительство Мончегорского медно-никелевого комбината. Вскоре Михаилу Ивановичу пришлось оставить экспедицию: молодого активного топографа избрали секретарем комсомольской организации развернувшейся грандиозной стройки.

И вот уже отлиты первые бюсты вождя и учителя И.В. Сталина. Завод заработал в полную мощность.

Карьерная лестница Михаила Ивановича стремительно неслась вверх. Его выдвинули на должность первого секретаря Мончегорского горкома комсомола.

Еще через два года он перешел в райком ВКП(б). Начались бесконечные поездки в стойбища оленеводов, охотников. Однажды в одной из таких поездок Михаил Иванович попал в пургу. Спасатели не надеялись его найти живым, но все обошлось.

Работая в Мурманском обкоме партии в должности контролера комиссии партконтроля при ЦК ВКП(б), Лоптев М.И. часто слышал тайные перешептывания о приближающейся войне. Шел 1941 год. К границе СССР стремительно продвигался Гитлер.

Но Сталин тогда запретил поддаваться провокациям, уверенный в том, что немцы не должны нарушить мирный договор.

И все-таки Германия нарушила тот пресловутый пакт о ненападении. Немцы напали на Советский Союз рано утром 22 июня.

Доброволец Лоптев

9 июля Лоптев Михаил Иванович написал заявление о добровольном уходе в действующую армию. Добровольцу пришел отказ. Тогда он написал второе заявление и снова стал ждать. Через семь дней Маленков, ведающий кадрами, дал положительный ответ контролеру Мурманской области.

Лоптева направили на ускоренные курсы в Ленинградское военно-политическое училище, расквартированное к этому времени на Каменном острове. Курсанта обучали два месяца. Учеба казалась долгой. За это время положение дел на фронте стремительно менялось.

Бои шли на ближайших подступах к Ленинграду. Гитлер не считался ни с потерями своих солдат, ни с техникой. Немцы неслись, что называется, напропалую. Линия фронта становилась все ближе к городу.

8 сентября кольцо сомкнулось. Началась блокада Ленинграда. Каждый день на город совершались авианалеты немецких самолетов. Четверо суток Гитлер бомбил Бадаевские продовольственные склады, стремясь лишить город продуктов питания.

На пятый день на складах начался сильный пожар, на ликвидацию которого были направлены части самообороны, курсанты военно-политического училища. Среди них был и курсант Лоптев.

Кое-что из продовольствия все же удалось спасти, но большая часть сгорела, несмотря на мужественную борьбу людей с огнем.

Тогда сразу же был установлен хлебный паек – 125 г на сутки.

А немцы продолжали надвигаться на город. Линия обороны, которую держал политрук Лоптев со своей ротой, проходила по линии железной дороги Ленинград – Москва недалеко от реки Луга. Враг стремился прорвать эту оборону, чтобы выйти к Ижорскому заводу, что означало взять центр города. Фашисты тщательно все рассчитали: сначала бомбили с воздуха, затем направляли артиллерию, а уж потом шла атака солдат.

Советские защитники строго следовали инструкциям: сначала прятаться от бомбежки в окопах и ни в коем случае не высовываться, а когда немцы подойдут на 15-20 метров, по команде забросать их гранатами. Так и сделали. Увидев приближающихся фашистов, Михаил Иванович выскочил из укрытия с криками: «Вперед! За Родину!» – бросился в сторону врага. Его примеру последовали и остальные товарищи.

Тяжело пришлось советским солдатам в том бою. Михаилу Ивановичу на всю жизнь запомнилось лицо напавшего на него фашиста. Наш земляк оказался проворнее, он уничтожил врага, но на политрука напал очередной немец. Спас Лоптева его ординарец.

Семь атак предприняли немцы против роты, и все они были отбиты. На личном счету Михаила Ивановича к этому времени было шестеро мертвых гитлеровцев.

Планы немцев были нарушены, они поняли, что здесь оборону им не пробить, поэтому фашисты перекинули свои силы на Пулковские высоты, где им повезло больше.

Комиссар специального лыжного батальона

В октябре Михаила Ивановича пригласили в отдел кадров полит-управления фронта. Политрук на столе начальника увидел свое личное дело. Начальник управления поймал взгляд солдата и первым заговорил о том, что он узнал о Лоптеве весьма интересные сведения. Михаил Иванович, будучи до войны секретарем обкома комсомола, возглавлял команду лыжников и даже одержал победу на межрайонных соревнованиях. Согласно этим сведениям, командование решило направить Лоптева комиссаром специального лыжного батальона, который будет действовать в тылу противника. Цель – диверсии, разведка.

Вскоре на Васильевском острове был создан такой батальон. Лыжники смело и дерзко действовали в тылу врага. В конце марта 1942 года батальону комиссара Лоптева было дано особое задание: выйти в тыл немцев возле железной дороги Ленинград – Москва, перерезать автодорогу и не допустить передвижений по ней немцев. До места добирались ранним утром, пока еще не рассвело, старались не шуметь, шли мягко по весеннему насту. По прибытии выставили наблюдателей, стали ждать.

Сигнал поступил в виде белой ракеты, вскоре послышался рев моторов, показалась колонна немецких грузовиков. Прозвучал взрыв: одна из машин подорвалась на мине, застопорив движение. Началась перестрелка. Немцы хотели отступить, но фашистские офицеры приказали солдатам идти в наступление. Михаил Иванович отчаянно сражался с врагом, но, несмотря на все свое мастерство, от пули скрыться не получилось. Ранение пришлось в грудь. И только после выполнения задания лыжники доставили раненого командира на базу, откуда врач направил Лоптева на вызванном самолете У-2 в госпиталь.

Отдельный офицерский штрафной батальон

После лечения в госпитале Михаил Иванович уже не вернулся в лыжный батальон. Лоптев был направлен заместителем командира отдельного офицерского штрафного батальона первого Белорусского фронта. Шел 1943 год. Михаил Иванович столкнулся с людьми, судьбы которых были искалечены, сердца озлоблены. Лишь некоторые из них являлись негодяями и трусами, большая же часть солдат были обыкновенными людьми, на чьи судьбы наложила свой отпечаток война.

Одним из таких солдат был Никифор Андреевич Жуков. Жуков попал в плен, имея офицерское звание. Попасть в плен считалось позором. Михаил Иванович быстро понял, что все, что произошло с Никифором Андреевичем, – ошибка, и как мог, подбадривал штрафника, вселял в него уверенность, и не ошибся.

Уже 8 июля 1943 года Никифор оправдал доверие командира. Шел тяжелый оборонительный бой. Колонна «Тигров» надвигалась на советских солдат. Штрафник Жуков спрятался в окопе, над которым проехала фашистская махина, поняв, что он жив, Никифор высунулся из укрытия и бросил в танк гранату. Танк подорвался. А спустя несколько дней в очередном бою подорвался сам Никифор. В госпитале пробыл солдат Жуков до октября. После лечения продолжил службу, но уже не в штрафном, а в обыкновенном батальоне.

В 1982 году об этом человеке в литературном журнале «Знамя» была опубликована повесть Владимира Еременко «Солдат Никифор Жуков».

Не повезло и самому Михаилу Ивановичу. Будучи майором, он в одном из боев при освобождении Белоруссии попал под огонь шестиствольного немецкого крупнокалиберного пулемета и, потеряв сознание, был подобран бойцами медсанбата. Очень долго Лоптев лечился в эвакогоспитале, потом – в санатории.

Его хотели комиссовать, но он отказался, пошел работать в полит-отдел штаба первого Белорусского фронта.

Здесь он и встретил долгожданную победу.

Родина манила

После войны Михаил Иванович пошел учиться на Высшие курсы старшего политсостава военно-политической академии имени В.И. Ленина, стал кадровым военным.

Лоптев Михаил Иванович награжден орденами и медалями. После войны он служил в Магнитогорске, затем на Украине (г. Житомир), далее в Ленинграде. В 1952 г. у Лоптева был инфаркт, после чего подполковника отправили в отставку. Жил в Ленинграде до 1986 г. В 1986 поменялся квартирами с местным жителем из Шаранги и переехал на родину.

В 1990-х гг. Лоптев М.И. работал внештатным корреспондентом районной газеты «Знамя победы». Умер 15 июня 1999 г. в Шаранге.

Вот и закончилась история одного солдата из миллионов, защищавших нашу Родину от фашизма. Я закрываю папку с надписью: «Лоптев Михаил Иванович», кладу ее на полку к другим таким же подшивкам, в которых также аккуратно хранятся фотографии, документы, воспоминания, ждущие написания следующей истории о судьбе земляков.